Парадоксально, что русская историография (XVIII – начало XX в.), как, впрочем, и международная, ведя 200 лет спор о норманизме прошли мимо этих источников. Не потому ли, что они, пусть скупо, но убедительно свидетельствуют против норманистской концепции образования Древнерусского государства? Ныне мы видим, что из 3500 стел, хранящих известия о внутренней жизни Скандинавских стран или восхваляющих грозные походы бесстрашных викингов по всей Европе, 97 памятников были посвящены участникам плаваний на восток» (Пашуто В.Т. // Мельникова Е.А. Скандинавские рунические надписи: тексты, перевод, комментарий. – М.: Наука, 1977. – С. 5).

«За последние двадцать с лишним лет после издания в своде «Древнейшие источники по истории народов СССР» скандинавских рунических надписей, содержащих сведения о Восточной Европе, а также найденных к тому времени на территории Древней Руси (СРН), произошли кардинальные изменения, вызвавшие необходимость в подготовке новой публикации. С одной стороны, неизмеримо возросло количество рунических и руноподобных надписей, найденных в Восточной Европе. С другой стороны, в ходе раскопок средневековых городов в Скандинавских странах и центров скандинавской колонизации на Западе (Дублин и Йорк) было обнаружено множество бытовых надписей, принципиально отличающихся от надписей на мемориальных стелах. Стало ясно, что уже в XI в. скандинавское общество было в значительной своей части грамотным, и руническое письмо широко употреблялось в повседневной жизни. Выделение бытового рунического письма привело к пересмотру методов и содержания рунологических исследований. Одновременно восточноевропейские находки, не имевшие ранее скандинавских аналогий и потому выглядевшие странными и недостоверными, оказались включенными в широкий контекст памятников бытового письма. Ничем не отличающиеся от одновременных восточноевропейских памятников, рунические амулеты и деревянный стержень из Поволховья, а также десятки граффити на куфических монетах из кладов, тяготеющих к основным речным магистралям Восточной Европы, свидетельствуют о том, что в IX–X вв. оседавшие на Руси скандинавы еще оставались носителями собственной скандинавской культуры, причем не в ее архаических, а современных, развивающихся формах. В XI–XII вв. характер рунической письменности в Древней Руси, равно как и топография рунических памятников меняются. Наряду с типичными для Скандинавии памятниками: футарком из Новгорода или каменной стелой с о. Березень, оставленными собственно скандинавами, а не варягами, появляется значительное количество руноподобных надписей, выполненных, видимо, потомками осевших на Руси норманов, которые, сохраняя память о письме предков, уже не владели им в полной мере» (Мельникова Е.А. От автора // Мельникова Е.А. Скандинавские рунические надписи: новые находки и интерпретации: тексты, перевод, комментарий. – М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2001. ‒ С. 5).